Тут День учителя приближается, и мне в преддверии праздника вспомнились две чудесные повести о школе и педагогах. У них один автор — Георгий Исидорович Полонский, один из самых любимых и дорогих для меня писателей. Он так бережно и, вместе с тем, честно,говорит о внутреннем мире своих героев, что я была очарована ещё в средней школе и, может статься, что очарование будет длиться ещё долго — уже много раз возвращалась к его текстам и по-прежнему нежно их люблю.
"Доживём до понедельника". Есть ещё чудесный фильм с таким названием. Его тоже нужно посмотреть а, главное, послушать — такая там светло-щемящая музыка. Но и прочитать — непременно. Я очень люблю Полонского за слог. Я наслаждаюсь диалогами его героев. Когда они говорят — ничего не режет слух, каждое слово на своём месте, и от этого ты очень веришь во всё происходящее.
Сюжет? Молодая учительница только начинает работать в школе. Конечно, стремится побыстрее заработать авторитет. Конечно, ошибается. Конечно, конфликты, с учениками, и не только. Она тоже учится — чуткости, умению признавать собственные ошибки. За этим очень интересно наблюдать.
Второе произведение — "Ключ без права передачи". Марина Максимовна — талантливый педагог. Она постоянно удивляет своих учеников, будоражит их воображение, у неё на уроках — и дискуссии, и спектакли, и сочинения с необычными темами. Но ей тоже нужно повзрослеть. Разобраться в людях вокруг и в себе самой. Немного грустно от этой повести, но бесконечно светло. Я не буду много писать, приведу отрывок из повести. Мне кажется, Полонский скажет вам больше и лучше, чем я.
В учительской мы следим за разговором с того момента, когда суть щекотливого вопроса уже наполовину изложена: это заставило Назарова нахохлиться, помрачнеть... И Клавдия Петровна продолжала излагать - то понижая голос с оглядкой на Ольгу Денисовну, которая писала что-то за дальним столом у окна, то забывая об ее присутствии...
- В одиннадцать вечера, Кирилл Алексеич! Гости, конечно, не дождались и ушли. Смертельно обиженные... Причем явилась с мокрыми ногами! А у нее был нефрит,ей нельзя простужаться!...
Но я сейчас не об этом... Я вообще не понимаю, что у них там происходит, я прошу объяснить мне! Там маленький ребенок. Прекрасно. Я сама мать, хотя и не мать-одиночка, я знаю, что три года - это прелестный детский возраст, но... но я не готовила дочь в няньки, Кирилл Алексеич! Для этого не надо так долго учиться... В десятом классе, в решающем году они выкраивают время, чтобы по очереди гулять с этим ребенком в субботу и в воскресенье! Но если у меня или у отца просьба к ней - она не может, потому что "много задали"... А что они там делают по вечерам? Раза два в неделю - это уже традиция. Говорят? О чем говорят? Видимо, они выговариваются там дочиста, потому что для нас у Юли остается совсем мало слов: "да", "нет", "нормально", "не вмешивайся", "сыта", "пошла"... Думаете, не обидно? - В голосе Клавдии Петровны зазвенели слезы, она отвернулась, теребя пальцами желтую кожу мужского портфеля, который имела при себе.
- Так вы считаете, что Марина Максимовна восстанавливает Юлю против вас?
- Не знаю... Может, ее и развивают там, но после посиделок в том доме девчонка приходит чужая! Мы с мужем не хотели бы развивать ее в такую сторону... И не позволим, Кирилл Алексеич. Муж мне так и велел сказать: не позволим!
- Да... - Назаров закурил. - Ольга Денисовна, вы нас слушаете? Подключайтесь. Вы же лучше знаете историю вопроса.
Клавдия Петровна несколько замялась, щелкая земком своего портфеля.
- Но, Кирилл Алексеич, мы только сигнализируем, а дальше - вы уж сами, пожалуйста!
- Да-да... - отозвалась Ольга Денисовна. Лицо ее затуманилось, и высказываться она не спешила. Встала, зачем-то глянула в окно.
- Кирилл Алексеич, там как будто привезли оборудование. Наверно, ищут нас - принять, подписать накладные... Мамаши извинят? Это две минуты... - и она вышла в коридор. Назаров извинился, пошел за ней...
Лариса Комарова
