Сегодня мне хочется поговорить с вами о не взрослых книгах. Знаете, что это такое? Это такие книги, которые вроде бы и детские, но ты можешь прочесть их и в 7, и в 13, и в 18 лет, а потом, повзрослев, читать уже своим детям. Читать и удивляться, сколько же всего автор вложил в детскую, казалось бы, повесть.
Всех книг такого плана за один раз не охватить, можно только перечислить. Это и классика (Тургенев, Толстой, Куприн), и современная литература (Носов, Успенский, Драгунский) и многие другие.
Книга, о которой пойдет речь, была в детстве одной из самых моих любимых. Мама купила мне ее, кажется, классе во втором. Глянцевая, блестящая обложка, с нарисованным белокурым мальчиком, заглавие и имя автора: В. Крапивин. Я еще думала, что скрывается за этим "В" с точкой. Владислав? Всеволод? Владимир?
Повесть называлась "Сказки Севки Глущенко", и до сих пор я считаю ее эталоном детской литературы, к которому нужно стремиться.
Простым и доступным языком автор описывает жизнь и быт послевоенного времени, горести и радости девятилетнего мальчика, который живет с мамой в коммуналке и любит макароны, сваренные на молоке с сахаром.
Вместе с Севкой мы словно оказываемся там, видим мир его глазами, понимаем, что есть вещи, которые не могут устареть, заржаветь или измениться: честь, доброта, дружба, вера и даже первая любовь.
Образ Сталина и неудобные вопросы маленького мальчика, у которого вызвает диссонанс в душе то, как восхваляют вождя и лидера на каждом шагу и то, что на самом деле происходит с обычными людьми.
Образ Бога, как старого моряка с трубкой, сидящего у огромного маяка, упирающегося в небо, где вращаются целые миры. Бога, с которым можно поговорить и он услышит тебя и поймет.
Повесть, которая учит отличать внутреннюю красоту от внешнего лоска, ценить и видеть не обложку, а суть людей. Повесть, дающая надежду там, где, казалось бы, ее не может быть.
Отступления к повзрослевшему Севке - Всеволоду, такие щемяще-трогательные, такие честные, как и вся проза Крапивина. Невозможно остаться равнодушным, если хоть что-то светлое еще живо в душе - оно непременно откликнется на зов его героев - детей и взрослых, которые живут по совести, а не по регламенту, говорят правду и совершают Поступки, даже если они противоречат правилам или нормам.
Я читала эту повесть 8 раз, почти наизусть выучила. Узнала, что автора Крапивина зовут Владислав и что у него много-много хороших книг.
Однажды, готовя выставку по творчеству Владислава Крапивина, я наконец-то увидела его фотографию и поняла, что именно такое лицо представлялось мне у севкиного бога-боцмана, сидящего у подножия маяка.
Сейчас я читаю "Сказки Севки Глущенко" уже своему сыну.
Читайте Крапивина. Читайте, и неважно, сколько вам лет. Нам всем время от времени нужен глоток чистой родниковой воды, чтобы не забыть как это - быть честным и не бояться отстаивать свою правду.
Отрывок, по традиции:
В комнате Ивана Константиновича всё было так знакомо... Койка под солдатским одеялом, покрытый газетами стол, машинка, на которой печатали договор о дуэли (ох, стыдно вспоминать). Шинель в углу. Полки из некрашеных досок, а на них военные непонятные учебники... Скоро ничего этого не будет, в комнату въедут незнакомые жильцы. А Иван Константинович окажется далеко-далеко, и, наверно, они с Севкой никогда не встретятся.
Где-то в Пензе есть счастливая девчонка, она будет говорить Ивану Константиновичу «папа».
А Севка никому говорить так не будет. Что поделаешь, война. У кого-то папы вернулись, у кого-то нет.
«Мой папа не вернулся с моря, – грустно и спокойно подумал Севка. – Наверно, он все-таки не спасся. Как спасешься, когда кругом волны? Стихия...»
«Прощай, свободная стихия... Мой папа не вернулся с моря...»
Севка достал из сумки тетрадь и карандаш.
В открытую дверь через коридор долетали веселые голоса. Потом заиграл патефон. «Рио-Рита»...
Севка притворил дверь.
Мой папа не вернулся с моря,
Он навсегда погиб в воде...
Нет, немного не так надо сказать. Надо, что он на войне был. А то получается, что просто купался...
Мой папа не вернулся с моря,
Он на войне погиб в воде.
Прощай, свободная стихия,
Ему не плавать уж нигде...
Севка перебрался со стула на койку Ивана Константиновича. Устроил тетрадку на подушке...
Мама несколько раз приоткрывала дверь, но, увидев, что Севка занят делом, не тревожила его. А когда гости разошлись и мама с Иваном Константиновичем пришли за Севкой, он спал. Скинул валенки и свернулся калачиком на одеяле, подложив под себя раскрытую тетрадку.
Иван Константинович осторожно взял Севку на руки. Тот не проснулся. Мама подняла тетрадь. На первой странице она увидела восемь строчек. По-следние четыре были такие:
Но я всё жду, что он вернется
И постучит тихонько в дом.
Он мне и маме улыбнется,
И мы с ним в море поплывем.
Мама вздохнула и показала стихи Ивану Константиновичу.
Тихо и почему-то виновато Иван Константинович сказал:
– Всё ждет...
Но он ошибался. Севка не ждал. Уже не ждал. И стихи он написал без надежды. Просто как печальную сказку. Он этими стихами попрощался с папой. Навсегда. Не поплывет он с папой в море. В самом деле пора понять, что таких чудес не бывает. Не маленький, девять лет уже, а не восемь. Вернее, девять будет завтра, но какое значение имеет один день...
Мария Степанова
