Сидёлкина Лия Авенировна (1934-2010)
Ковырино. Воспоминания
Поводом к написанию воспоминаний послужили публикации в «Пятницком бульваре»,
обращается Л.А. Сидёлкина к гл. редактору журнала А. Быкову.
Здравствуйте! Никогда не собиралась писать никаких воспоминаний. Меня к этому «подвигла» наша лостинская библиотекарь Людмила Сергеевна (Петухова Л.С.).
Не знаю, пригодятся ли Вам мои записки. Напишу о том, что помню и видела сама, что знаю от бабушек своих, отца, мамы, от старых жителей Октябрьского поселка (Ковырина) и детей-блокадников детского дома №1 (Октябрьского), с которыми я вместе училась в начальной школе и дружила.
Разговор пойдет о годах с 1939 по 1949. Я жила там с 5 до 15 лет. Самый такой возраст, когда дети пытаются везде сунуть свои носы. Память у меня хорошая: до сих пор могу назвать всех своих одноклассников (из поселка) по 1-му классу.
Так вот, начинаю. В 39-м поселок состоял из здания детского дома (барского дома), дома №2 по улице Бульварной (бывшая школа для дворовых), в котором в 1942-43 годах размещался один класс, остальные помещения были заняты жильцами. Там жили Сорокины (4 ребенка в семье), Самаревы (2 детей), Молевы (4 или 5 детей). Ещё было 50 домиков завода ВПВРЗ, из них 28 – двухквартирных и 22 одноквартирных. Они были построены в 1923 году, строго спланированы улицы (5 шт.), 2 переулка. Ещё были 3 «хуторка» - один по Бульварной ближе к линии, к городу и два за поселком (1 по Янгосорке вытянулся за ручьем, 2-й за ручьем же, но в стороне, примерно где I м-н ПЗ).
Дома, видимо, строились для лучших работников, так как квартиры были трехкомнатные, с большими кухнями, с большой прихожей и сенями, у каждого дома 2 сарая (дровяной и теплый для скота) и соток 10 земли. Стояли они кварталами.
В средине квартала колодец и вокруг него огороды.
Еще возле 1-го хутора был 2-х этажный дом оштукатуренный (общежитие не то ВРЗ, не то кирпичного завода), позднее рядом с ним построили 2-х этажный бревенчатый – тоже общага.
В Октябрьском поселке тоже по улице Бульварной стояли 3 и по переулку 2 двухэтажных дома 2-х и 4-х квартирных. Они стояли углом.
Ещё был дом Сапиных на улице Красной (Петина). Один дом 2-хэтажный частный. Он был не совсем достроен и стоял он среди пустыря. Кирпичной улицы не было, а на Янгосорке возле нашего квартала стояло 3 дома: Мельниковых, еще чей-то и Головяшкиных и на углу Майской и Янгосорки еще 2 дома Мельниковых (но они не были в родстве). Остальные дома на Янгосорке и вся улица Кирпичная застраивались между Финской и Отечественной войной. У нас в Ковырине их звали Притыкино.
Это, так сказать, «присказка». Мои дед с бабушкой и тремя старшими детьми, а также отец бабушки и брат моего деда были членами коммуны, что была в барском имении. От них я и знаю историю «пятачковой барыни» и о прудах.
Директор детдома Анна Харлампиевна Романова и завуч – Надежда Николаевна Суровцева были из барской прислуги. Одна горничная барыни, другая воспитанница господ Засецких. По внешнему виду в воспитанницы больше подходила Надежда Николаевна, но точно не знаю, кто из них кто. А «пятачковая барыня» – младшая дочь Засецких, она сошла с ума, когда на ее глазах убили не то брата, не то отца (не помню кого). Она жила с Анной Харлампиевной и Надеждой Николаевной. Была очень спокойная, только требовала, чтоб ее одевали, как в детстве (её развитие умственное остановилось на 8-10 годах): обязательно светлое платьице до колен, с оборочками и кружевами, панталончики за колена с оборочкой и бантиками и белая шляпка-чепчик. И сумочка в форме мешочка. А пятачковой её прозвали за то, что она собирала пятачки (в автобусе, «на горе», в парке). Исчезла она где-то в 43-44 годах. Над ней никогда никто не насмехался и не обижал. Её оберегали и не позволяли даже детям её обижать.
Да, я упомянула гору. Это понятие «на горе» - как в деревнях говорили, «на пятачке». Гора – это пустырь между 14-м и 16-м домом на Бульварной. 14 стоял на горе, а 16 – под горой. Сейчас на этом месте стоят 2 многоквартирных дома (магазин на горе и дом ниже его). На горе собиралась молодежь со всего поселка. Там было 2 или 3 волейбольных площадки, 2 городошных площадки, большие качели (выше домов) гиганты. Вечерами собирались и игроки, и болельщики, до 40 человек.
После войны из парней вернулись с фронта не больше 5 человек. Девчонки тоже половина ушли на фронт. Знаю, что вернулась с Северного флота Ольга Черешкова (приехала рожать), дочка её - Люба - жива. Погибла Мария Ивановна Волкова – снайпер, наша любимая воспитательница из детского сада.
Детский сад №4 ВРЗ помещался в 2-х квартирном доме на улице Майской против трека.
В 40 или 41 г. весной чистили пруды в парке. Спустили воду и вычерпали ил, вернее, налетевшие осенью листья из колодца бадьями и отнесли на компостерные ямы детдомовских и детсадовского огорода. О каком колодце речь? У парковых прудов было цементированное дно и система спуска и набора воды, устроенная в колодце, расположенном в среднем пруду. Там еще в середине 50-х плавал плотик см 70х70 величиной. Он держался всегда в одном месте.
Вода в прудах всегда была чистая и очень холодная. Даже в самые жаркие годы ряска появлялась только на большом пруду у берега, что ближе к треку, и легкая пленка мыла в заливчике, так как с мыска полоскали белье и купались детдомовцы. Видимо, до войны чистили пруды регулярно. На маленьком пруду плавали гуси, и из него брали воду для бани и прачечной – она стояла на его берегу. На среднем пруду никогда и никто не купался и даже птицу не пускали. А плотик стоял всегда на одном месте.
Когда чистили пруды (старшие детдомовцы и комсомольцы поселка), я увязалась за дядями (2 брата отца были комсомольцы) и поэтому видела и как вода постепенно уходила, и как грязь вычерпывали. Конечно, влезла в грязь до макушки, получила пару шлепков и была с позором отправлена домой, где на 3 часа поставлена в угол в сарае, потом с полчаса отмокала в бочке с водой для полива огорода и «выстирана» в корыте нянькой. Поэтому очень хорошо помню этот день. Старики говорили, что из этого колодца достали когда-то сундуки с ценной посудой и одеждой господ Засецких. А весной или осенью 43 года утонул мальчик – Людвиг Лямин (года на два старше меня): выбежал на тонкий лед и провалился, и его течением затащило в колодец. Военные из стоящей в поселке воинской части вызвали водолазов и Людьку нашли в колодце. Говорили тогда, что этот плотик, в зависимости (от того), как его повернуть, открывал «клапаны» притока и оттока воды. А когда стоял плоско – клапаны были открыты.
Воду спускали в два маленьких пруда (за треком и у школьного крыльца на улице Охотской), и из него по глубокой канаве вокруг детдомовских огородов. Но этого я не видела. Знаю, что после войны на Охотской в пруду воды почти не было, только снеговая и дождевая.
Было еще два пруда. Пруд для дворни, его звали Кузя Мазаная – за парком. Вода была в нем теплая и желтая – глинистая. И поселковские купались в Кузе.
А 7-й пруд – «Рига» - находился в ручье, вероятно, там стояла барская рига и чтоб не сгорела, был выкопан пруд на ручье. Вода была в Риге очень холодная, он был проточный, - в него впадал и из него вытекал ручей, что начинался где-то за 3-м хутором. А впадал он в большой омут речки Турнавки. Помните, на углу Ленинградской и Кооперативной улиц (теперь улица Тендрякова - Кооперативная была переименована в ул. Тендрякова 10 октября 1989 г.) выкопали яму под фундамент «Золотого ключика», и там несколько лет стояла вода. На этом месте был большой омут ключевой плюс вода из ручья. В нем взрослого мужчину «с ручками» скрывало. А по Ленинградской улице шла узкоколейка, и по ней на вагонетках лошади возили глину с карьера. Теперь на его месте школа милиции (ВИПЭ). А в войну стояла зенитная батарея. И мы таскали военным картошку и другие овощи с огородов. А они ругались на нас, что мы во время обстрела (учебные и боевые тревоги), не дожидаясь отбоя, собирали осколки.
О том, что у парковых прудов цементированное дно и о системе спуска и набора воды я уже школьницей 5-6 классов слышала от маминых теток. Одна 1864, другая 1882 года рождения. Они в молодости ездили гулять в Ковыринский парк с братьями старшей тетки, так как один из ее братьев был дружен с сыном хозяев имения, вместе учились. Мамины дяди кончили Лейденский университет (старейший и крупнейший университет в Нидерландах) и впоследствии работали на кафедре химии Харьковского университета. Павел был деканом кафедры органической химии, а Николай – профессором.
Я с 1934 года рождения. В то время в школу шли с 8 лет. Поэтому я пошла в 1-й класс в 1942 году. Как раз пошли в школу блокадники (их привезли весной и летом 1942). У нас в классе было 26-27 ребят из поселка и 10-15 человек из детдома. Это были Юра Михайлов, Володя Кухарь (самый тяжелый из блокадников). У Юры был братишка Валичка, он был единственным дошкольником в Октябрьском детском доме (он был школьный), Вася Спиридонов – его потом забрала бабушка, Тамара Гнедова, Римма Шубина (у нее была старшая сестра Шура), Нина Нярвенен (попала в детдом в конце войны), Таня Гагарина, Надя Заусаева, остальных не помню. Знаю, что Тамара, Римма и Нина живут в Ленинграде (если живы).
С братом (на год позднее) учились Вова Кужлев, он заезжал к нам после армии, Виктор Борисенко, мальчик-воин, его привезли из госпиталя после тяжелого ранения, если мне не изменяет память, с медалью «За отвагу». Он пытался убежать из детдома. Потом приехал из госпиталя старший сержант и крепко поговорил с Витькой, то дал слово учиться хорошо и не курить. Слово он сдержал.
Детдомовцев после 3-4-го класса отправляли в ФЗУ. И чтоб разрешили кончить 7 или 10 классов – надо было учиться на 4 и 5. Из перечисленных мной кончили 10 классов в детдоме Борисенко, Нина Нярвенен и Тамара Гнедова, но Тамара одновременно работала помощницей кастелянши в свободное от работы (учебы?) время. Валя Михайлова – 7 классов, но это уже после войны.
Уже после войны из дошкольного детдома в Октябрьский детский дом переведен был Николай Петров, сейчас он физик-ядерщик в Сарове. Он учился в Москве.
Анна Харлампиевна была очень по-житейски умная женщина, настоящая хозяйка. Она отказалась от х/бумажных костюмов. Ей предлагали для воспитанников их, и выходила, выпросила шерстяные костюмы и платья, чтобы они в школу ходили в этих костюмах. И взяла лишь большие размеры – для старших, оставив младших без обновок. Младшие получили отпаренные и вычищенные костюмы старших. Так, в статье в «Пятницком бульваре» об истории Октябрьского детдома говорится, что детдомовцы ходили в тряпичных ботинках на деревянной подошве. Да, но только на огороде и в скотниках (т.е. по хоз.нуждам), а в школу они ходили в ботинках нормальных мальчиковых, с галошами (те, кто ходил в город в школу). В начальной школе №6 СЖД они изредка появлялись на деревянном ходу – пока их башмаки были в ремонте или, если стали малы, и надо было ждать, когда кому-то из старших доставались новые.
Школы были 2 и 3 сменные. Мы с 5 класса ходили в город. Большие школьные здания были заняты госпиталями. Еще одна неточность: в 10-й школе мальчики и девочки учились лишь в 42 году и в 43 году, а потом уже шли в 9-ю мужскую, (у Октябрьского моста) на ул. Орлова, а девочки в 8-ю женскую. И 10-я школа гороно располагалась не на проспекте Победы (ул. Папанинцев), а на углу Октябрьской и Ленинградской, потом в нем была библиотека, потом детская станция туристов. А на Папанинцев была 10-я школа СЖД. Детдомовцы (там) никогда не учились. Поселковские шли в школы СЖД 10-ю и 7-ю – ныне 32 школа. А мы учились в 7-й СЖД, которая находилась на улице Сталина-Мира (которая так называлась с 1947 г., а с 1961г. – это улица Мира), 2-й дом от Октябрьской, бывшее здание 2-й женской гимназии, а теперь почта и 1 отдел «Дома книги». Еще одно. Дом-музей Корбакова здание дореволюционной постройки, и оно не сносилось, насколько я помню. В нем размещались начальные классы 7-й СЖД. Да, 9-ю мужскую гороно звали «Пансион благородных разбойников», а 8-ю женскую – пансион благородных девиц.
P.S. Подобные цементированные пруды есть, во всяком случае, в 60-х годах были, в Браткове (не знаю, кому оно раньше принадлежало. А в 60-х там размещался пионерлагерь работников искусств. Не знаю, была ли там система спуска и набора воды, нов 60-х пруды были сухие и дно их было чисто выметено.
А о Ковыринских прудах, вероятно, должны быть сведения в архивах господ Засецких, а может быть, Брянчаниновых, - судя по тому, что это дальние родственники.